«Проект готов, но деньги на него не предусмотрены»
— Андрей Юрьевич, пока я ждал, когда вы освободитесь для нашего интервью, краем уха слышал, как вы с коллегами обсуждали некие предложения по экономическим преференциям для региона в адрес федерального правительства. Вы эти предложения будете сами предлагать, как Корпорация развития, или их будет озвучивать губернатор на встречах с федеральными министрами? И когда это случится? Ведь это завязано на проблему 2016 года, требует принятия нормативных актов, а на это нужно время, которого уже нет.
— Это моя инициатива. И как депутата, и как председателя совета директоров Корпорации. Я готовлюсь, собираю статистику. Я надеюсь, в мае буду готов обнародовать результаты, если получится собрать все нужные данные, что не так просто. Я несколько месяцев ждал ответа на мои депутатские запросы. Мы кое-что уже получили, актуализировали некоторые цифры. Есть уже общие вещи по состоянию до первого квартала 2014-го года. Но этих показателей недостаточно. Мы хотим получить данные по итогам всего 2014 года. Мы полгода этим занимаемся уже, но не можем получить всю необходимую и актуальную информацию до сих пор.
Губернатор Калининградской области Николай Цуканов оказался не в состоянии ответить, как Корпорация развития региона намерена использовать 90 млн рублей, выделяемые из областного бюджета для увеличения её уставного капитала.
— Тогда я в очередной раз спрошу вас о том, на какие цели областной бюджет в нынешнем году вновь выделяет Корпорации развития средства в размере 90 млн рублей? Вы их, кстати, уже получили?
— С губернатором была достаточно продуктивная встреча, потом было совещание с участием Корпорации, где эти вопросы были обсуждены. Полученные 90 миллионов, согласно закону о бюджете Калининградской области на 2015 год и плановый период 2016–17 годов, были предоставлены Корпорации развития в целях реализации мер по повышению инвестиционной привлекательности и привлечению инвестиций в Калининградскую область. Эти деньги поступили в конце марта-начале апреля.
— Это такая расплывчатая формулировка — «повышение инвестиционной привлекательности и привлечение инвестиций». Что за ней стоит? На что конкретно вы намерены потратить эти деньги? Какие мероприятия планируется провести?
— Данные средства, согласно планам Корпорации, будут потрачены на предпроектные, проектные и строительно-монтажные работы по созданию внутриплощадочной инфраструктуры индустриальных парков Корпорации. Возможно, на инвестпроект в сельском хозяйстве, который должен быть утвержден на инвестсовете, а также несколько инновационных проектов. Есть проект реконструкции здания на улице Сержантской под бизнес-инкубатор. Что касается сельского хозяйства, то есть несколько вариантов. Пока не хочу о них говорить, так как не выбран еще конкретный проект.
Дело в том, что у Корпорации оказался в собственности достаточно весомый объем земель. Их нужно было приобретать, чтобы войти в федеральные целевые программы. Хочу отметить, что есть примеры по нескольким регионам, где таким структурам, как наша, были выделены миллиарды. Например, в Новосибирской области Агентству регионального развития из областного бюджета было выделено 3,5 миллиарда рублей. Представляете, какие объемы?!
— А у них сравнимый с нами областной бюджет?
— Безусловно, бюджет несколько больше, но и объемы инвестиций исчисляются не десятками миллионов, а миллиардами рублей. У нас есть презентации из четырех регионов, в том числе из Новосибирска и Калуги. Там у таких организаций несколько другой функционал, обслуживание программ происходит с привлечением федеральных денег. И вот здесь механизм привлечения федеральных целевых денег имеет место быть. Это тяжеловесный инструмент, долгий. Но он рабочий.
— Как раз по поводу федеральных денег и бизнес-инкубатора. В марте, в рамках программы развития малого и среднего предпринимательства, на создание бизнес-инкубаторов региона было выделено 1,6 млрд рублей. Мы получили всего лишь 782 тысячи — это сумма, мягко говоря, несерьезная. Почему так получилось?
— Чтобы зайти в эту программу, нужно было предоставить проектно-сметную документацию, прошедшую госэкспертизу, обеспечить софинансирование из регионального бюджета. На данный момент мы еще не рассчитались за проектную документацию для реконструкции здания на Сержантской, потому что у нас не было средств.
Финансы в Корпорации могут расходоваться только целевым образом по утвержденному советом директоров плану. Его исполнение проверяет КРУ. Проект готов, но деньги на него в нашем бюджете не были предусмотрены. Поэтому так вышло.
— А еще такие возможности получения финансирования на этот инкубатор будут?
— Мы добиваемся, чтобы они появились двумя путями: или за счет областного бюджета, или за счет частного инвестора. Во втором случае часть помещений здания, где планируется бизнес-инкубатор, будет отдана этому инвестору в оплату его услуг. Отмечу, что в таких федеральных программах участвует не Корпорация, а регион. Как так получилось, какие документы предоставил регион — я за это отвечать не могу.
«Я не понимаю, почему был куплен этот, а не другой участок»
— Получается какая-то рассинхронизация действий. Проект Корпорации о создании бизнес-инкубатора заявляет на федеральное софинансирование региональное правительство…
— Вы мне задаете достаточно сложные для меня вопросы. Всё это было до меня. Я появился здесь в сентябре, начал знакомиться с темой, какие документы и куда подавались. Я не понимал и не понимаю, почему был куплен этот, а не другой объект недвижимости, почему был выбран именно этот земельный участок…
— А вы задавали эти вопросы кому-нибудь? Губернатору, например? Ведь люди, которые работали в Корпорации до вас, не из воздуха соткались и никуда не исчезли. Тот же господин Михайлов сейчас руководит администрацией в Гусеве.
— Я общался с господином Щербатых (и.о. генерального директора ОАО «Корпорация развития Калининградской области» Валерий Щербатых — прим. «Нового Калининграда.Ru»). Мне объясняли, почему выбран тот или иной участок. Например, один участок для строительства чего-то коммерчески неинтересен, а вот под строительство инфраструктурного объекта с обременением может быть использован. Детали эти я сейчас изучаю.
Сейчас есть два пути развития событий: или я разбираюсь, правильно или неправильно делали до меня, но это, наверное, не моя прерогатива, и я бы никогда не подписался бы на это. Не пошел бы в Корпорацию, потому что это потеря моего времени, которое стоит гораздо дороже.
С господином Михайловым я разговаривал и раньше, как собственник предприятия, два года назад. В Черняховске, где планируется создание промышленной зоны, мы организовали конференцию «Я живу и работаю в Черняховске», пригласили Корпорацию развития Калининградской области. Тогда мы с Михайловым и познакомились, обсуждали направления сотрудничества. Мы предложили вместе развивать территории индустриального парка «ЭкоБалтик»: у завода «ИНФАМЕД К» был участок в 30 гектаров, на нем мы планировали через год запустить завод, построить инфраструктуру за свой счет. Рядом еще был пустой участок. Мы предложили Корпорации разработать проект развития для обоих участков, вместе вложиться в инфраструктуру, привлечь других инвесторов.
— Что же стало результатом этого сотрудничества?
— Тогда мы понимания не нашли. Они акцентировались в основном на индустриальных парках с федеральным финансированием. Я тогда стал более предметно изучать дела Корпорации. Я знаю, что инвестору неинтересно, что будет через год или два, подведут к объекту газ или нет. Он хочет знать, что есть уже сейчас, заходить на готовые площадки, видеть весь комплекс, чтобы принять решение об инвестировании. Он не хочет, чтобы инфраструктура страдала от того, что регион, например, может не исполнить своих обязательств.
По мнению губернатора Калининградской области Николая Цуканова, Корпорация развития региона, созданная по инициативе правительства, работает недостаточно эффективно. Об этом Цуканов заявил в ходе выезда в Правдинский район.
— Но вот, кстати, если говорить о тех направлениях, площадках, развитием которых занималась Корпорация до вашего появления. Какова там ситуация? В Правдинске появился «Поликомплекс», а на остальных что-то есть, кто-нибудьпоявился? Опять же, показательна ситуация с «Поликомплексом», где ужекое-что построено. На площадку приехал губернатор и прямо оттуда был вынужден звонить гендиректору «Янтарьэнерго» Игорю Маковскому, чтобы выяснить, почему не было согласовано подключение к энергоснабжению мощностью 2 мегаватта. Сразу начинаешь думать: а что Корпорация-то делала, если тут нет электричества в необходимых инвестору объемах? Ведь мы делали запрос в «Янтарьэнерго» по этому поводу, и выяснилось, что заявки на необходимые лимиты попросту никто не подал.
— Дело в том, что заявку подает не Корпорация, а «Поликомплекс». Он ее подавал на технологическое подсоединение к электросетям на 8 мегаватт. Потом ее отменили. Получены технические условия на 600 киловатт. По инициативе Корпорации в схему и программу перспективного развития энергетики области внесено решение о реконструкции подстанции в Правдинске, предусматривающее увеличение трансформаторной мощности. Дело в том, что у нас происходит такая вещь — все беды от чьей-то неорганизованности мы переваливаем на Корпорацию. Например, в развитии технопарков в Черняховске, Правдинске, Храброво — Корпорация ни в одном случае не является стороной договоров. Такой стороной являются муниципалитеты. Корпорация оказывает содействие, помогает в подготовке проектов, документов, предоставляет специалистов, которых нет в муниципалитетах.
— Так почему получается, что инвестору нужно 2 мегаватта на запуск первой очереди, а согласовано подключение на 600 киловатт на строительные и пусконаладочные работы? Содействие-то где? Зачем нужна Корпорация, если инвестор сам напрямую со всеми работает?
— Корпорация же не может работать за инвестора. Он сам отменил заявку. Благодаря усилиям Корпорации для некоторых проектов в разы снижена стоимость технического присоединения на дополнительную мощность, необходимую для дальнейшего развития. Корпорация не строит заводы, не занимается застройкой территорий. Мы пытаемся завести Корпорацию как управляющую компанию на индустриальный парк «Экобалтики», который имеет возможность в этом случае компенсировать затраты региона на инфраструктуру. Почему с нас, Корпорации, спрашивают за то, за что мы не можем отвечать в принципе?
Вначале нужно потратить деньги, чтобы построить объект. А у нас есть некий дисбаланс — нам говорят: приведите инвестора, и тогда будем выделять средства на инфраструктуру. А инвестор говорит: на площадку без инфраструктуры не пойду, дайте гарантии. Но гарантий мало.
В Правдинске инвестор такие гарантии получил, власти обещали ему содействие в ручном режиме. Он должен был вовремя все сделать.
— Там, на площадке, глава муниципалитета Владимир Бакалин в ответ на вопрос губернатора, почему так получилось, сказал, что в данной местности у «Янтарьэнерго» другая стратегия развития. Может быть, в числе функций Корпорации могло бы быть и увязывание стратегий развития естественных монополистов с нуждами инвесторов?
— Вот с этого я и начал. В сентябре я зашел в Корпорацию, несколько позже зашел Азов (генеральный директор Корпорации развития Калининградской области Максим Азов — прим. «Нового Калининграда.Ru»). Одна из первых встреч у нас была с Маковским из «Янтарьэнерго». Взаимопонимание у нас присутствует, но вопрос, который был задан мне, опять же, касался предыдущей деятельности Корпорации: в регионе есть местности с профицитом электроэнергии, а есть — с дефицитом, но почему решения о промразвитии принимаются без учета энергетической ситуации? Решения принимаются с учетом разных аргументов, но отвечать за них я не могу, так как они принимались до меня. Но это не значит, что я собираюсь с этой темы слезть или не участвовать в работе Корпорации.
Инвестор придет туда, где лучше. И не только с точки зрения инфраструктуры, но и туда, где среда, условия лучше, есть по налогам преференции, каких нет у соседей. Год назад мы лишь заикались о том, что нужно снизить входной порог для инвесторов со 150 миллионов, а сегодня это уже работает, наметился соответствующий тренд. У нас много пересекающихся вещей, которые видят и федералы, и региональное правительство, и мы мониторим обстановку с участием бизнес-сообщества. Эта обратная связь нужна области, чтобы отличаться от других регионов эксклюзивными предложениями, были привлекательной для инвесторов территорией.
«Мы недополучаем того, чего и не имеем»
— Идея о снижении входного инвестиционного барьера давно обсуждается. А просчитывалось, сколько инвесторов хотели к нам зайти, но им не хватало на это средств? Сколько из них смогут прийти, если завтра соответствующее постановление и все нормативные документы будут подписаны, сумму вложений снизят со 150 миллионов до, допустим, 50? Насколько больше станет резидентов ОЭЗ?
— Да, вопрос этот давно звучит. У нас получается затащить к нам китайцев. Я скоро лечу к ним. Уже были с ними переговоры, есть смета и расчеты инвестора. Я этим занимался, еще не будучи руководителем Корпорации.
— Вы, как я понимаю, органично сочетаете руководство Корпорацией и свой бизнес-проект?
— Мой бизнес-проект — это «Мирамистин», которым я занимаюсь, причем он сейчас отнимает не очень много времени.
— Но промплощадка в Багратионовске — это все-таки ваш бизнес-проект?
— Когда мы, как резидент особой экономической зоны, заходили сюда с высокомаржинальным проектом, мы понимали, что есть и другие рынки, та же Калужская область. Но мы понимали, что хотим ориентироваться на экспорт. Каждый проект географически привязывается к территории. Мы смотрели на те плюсы, которые дает работа в этом регионе, хотя, в основном, ориентировались на российский рынок.
Если вы думаете, что в Корпорации я руководствуюсь своимибизнес-интересами, то это не так.
Корпорация повезла китайцев по разным местам. Они были и в Правдинском районе, Черняховском районе, в Храброво. Но они сказали, что в Багратионовске есть инфраструктура, очистные и так далее — здесь не нужно думать о сетях, подключениях, разрешениях, мощностях. Здесь они могут практически в этом году начинать реализовывать проект как резидент ОЭЗ. Это очень важно с точки зрения преференций, ведь есть определенный срок налоговых льгот.
А когда встает вопрос — 50 миллионов или 150 миллионов рублей оптимальный порог входа в число резидентов ОЭЗ, я рассматриваю его, в основном, с точки зрения тех региональных инвесторов, которые уже существуют, которые могли бы провести небольшое реинвестирование в модернизацию своего производства и получить дополнительные льготы.
— Так же было, когда был принят новый закон об ОЭЗ — часть инвесторов появились вновь, часть уже работали в регионе ранее. Но зачем все это области? Ведь неоднократно минэк говорил, как грустно, плохо, налогов мы от этого не получаем. Министр экономики Анастасия Кузнецова не раз говорила, что концепция нынешней ОЭЗ себя не оправдала. И понятно, почему она это говорит — мы недополучаем значительные объемы налогов.
— Мы недополучаем того, чего и не имеем. Сегодня на нашем фармпроизводстве работает 150 человек. Есть проблемы с кадрами, но они не такие критичные, как это обозначили ряд СМИ. Завод работает, выпускает продукцию, пытается выйти на проектную мощность. Не хватает кадров, но мы их ищем, обучаем. Но на проектную мощность, я надеюсь, мы выйдем. И при этом наш проект уже съел 50% своего льготного срока. При этом значительная часть налогов уже поступает в бюджет Багратионовского района, инфраструктурные изменения, которые будут на площадке и рядом с ней, безусловно, повлияют на развитие города. Безусловно, акционеры, я и мои партнеры, заплатим здесь НДФЛ. Это отдельная тема, там порядка 180 млн с нескольких человек.
«...Я думал на эту тему и даже озадачил своих советников, чтобы они проработали этот вопрос и сказали мне, что думают. Они мне сказали: не надо этого делать. Потому что здесь, в области и в городе, порядок такой: есть хоть один человек в руководстве, декларацию которого вся остальная публика и всё остальное население области не обсуждало бы? Много он заработал в этом году или мало».
Владелец «Автотора» Владимир Щербаков о возможности платить налоги в регионе.
— В отличие от некоторых крупных предпринимателей, которые принципиально не хотят платить налоги здесь?
— Слушайте, у меня это отдельная фишка, которая мне интересна. Мы не просто платим налоги, но и отслеживаем, на что, на какие проекты они идут. Я благодарен Николаю Цуканову, он услышал эту тему, минфину, Виктору Порембскому, другим чиновникам правительства. На эти налоги мы реализуем ряд социальных проектов. Прошлый год — это первый опыт, мы заплатили 40 миллионов. В этом году — порядка 180.
— Я хочу понять механизм, при помощи которого вы контролируете использование своих налогов. Вы платите НДФЛ в общую казну…
— Совершенно верно. Я в прошлом году заплатил порядка 20 млн рублей. Из них часть пошла в бюджет Черняховска, где я зарегистрирован, часть — в областной бюджет. И областная часть была израсходована на ряды проектов, которые мы начали — мы сделали помещения на 100 детсадовских мест при школах. Они стоят 80 тысяч на одного ребенка. Не 800, как при строительстве нового детсада, а 80! Получается, мы реализовали это быстро и за меньшие деньги, за налоги. В этом году такая же программа в Багратионовске. Там пошло на трубу — модернизация теплоэнергетики, уменьшение затрат.
В этом году уже расписана программа на 60 миллионов рублей налога на доходы, который я плачу. Это Дом культуры, капремонт двух многоквартирных домов, ремонт внутридворовых территий Черняховска и другие проекты. При этом областной и муниципальный бюджеты объединяются. Формы разные, проекты реализуется совокупными усилиями. Область знает, что эти деньги придут, так как до 15 июля я заплачу налог.
Более того, у меня оказалось достаточно много довольно состоятельных знакомых и друзей, которым все равно, где платить налог на доходы. И я их начал перепрописывать сюда. В Калининградскую область. Налог уплачивается в бюджет по месту прописки.
— Может, вы из этих денег будете и Корпорацию финансировать?
— Мы не имеем права этого делать. Корпорация — это не мое детище. Идей может быть очень много, но не все их возможно реализовать. Тем не менее, это правильная задача, я считаю — привлечь титульных налогоплательщиков с большими суммами и реализовать большие проекты на их налоги. Это моя добрая воля, где платить налоги, и я могу попросить, но не потребовать, потратить их на что-то конкретное, что появилось из наказов избирателей, встреч с жителями, опросов населения.
«Закон — не догма»
— Мы уже затронули вопрос мер господдержки для решения «проблемы-2016», которые сейчас вроде входят в финальную фазу согласований. Судя по всему, пакет этих мер сейчас определён уже окончательно, хотя механизмы его реализации пока что ещё в разработке. Как вам кажется, насколько этот пакет федеральных мер поможет нам пережить печальный день 1 апреля 2016 года?
— Очень актуальна тема субсидирования расходов на транспортировку в Россию производимой в регионе продукции. Сегодня предприятие, в которое я инвестировал, производство упаковки, теряет на транспортных издержках порядка 80 млн в год.
— А чем вы возите? Это важно, ведь только железная дорога пока что вошла в список субсидируемых способов перевозки.
— Мы возим автотранспортом. И это одна из тем, которую нужно учесть каким-то образом. Минтранс говорит, что автотранспортные перевозки трудно администрировать. Это вопрос открытый, но решать его нужно. Есть механизмы его решения, есть предложения. И, надеюсь, они будут обсуждаться.
Второй вопрос, о котором мы говорили, это внутренний НДС. Третий вопрос — это территория опережающего развития. Озвучено, что Калининградская область может быть рассмотрена в качестве такой территории.
— А ТОР и ОЭЗ на одной территории могут работать параллельно?
— Они могут существовать на одной территории, но не на всей территории.
— То есть, предприятие может быть резидентом либо ОЭЗ, либо ТОР?
— Понимаете, закон — не догма. Надо поискать какую-то комбинацию, чтобы получить возможность использовать наиболее интересные вещи из различных льготных режимов.
В середине ноября 2014 года правительство страны утвердило методику расчета размеров подлежащих компенсации сумм таможенных пошлин и налогов для резидентов особой экономической зоны в Калининградской области, пострадавших от принятия невыгодных для региона федеральных решений. Соответсвующие поправки в закон об ОЭЗ президент РФ Владимир Путин подписал ещё в июле 2013 года.
— Осталось меньше года до 1 апреля 2016 года. И если какие-то принципиальные вещи будут скоро приняты, нужно достаточно большое время для того, чтобы они приобрели форму нормативных документов. может, уже пора заканчивать теоретизировать?
— Ну, премьер-министр Медведев сказал, что не удовлетворен теми сроками, в которые исполняются его поручения. И Президент тоже.
— Нам их неудовлетворенность понятна, но нам от этого не легче. Понимаете, история с поправками в закон об ОЭЗ, которые Жуков и Бурыкина пробили — о компенсациях последствий федеральных решений. Но полтора года прошло с момента принятия поправок в закон до появления постановления Правительства…
— Скажите, а вы чего сейчас от меня ждете?
— Я? Мнения, только мнения.
— Я, безусловно, считаю, что работать нужно быстрее с этими материалами. Наверно, здесь накладываются какие-то субъективные факторы, Правительство было занято санкционными, антисанкционными делами. Это влияет, требует времени.
Но нужно все быстрее делать. Любое постановление требует времени для адаптации. Бизнес должен посмотреть на эти инициативы предварительно, обсудить их.
«Я не ставлю цель заниматься Корпорацией всю жизнь»
— Последние выборы в Госдуму проходили под лозунгом «Голосуй за калининградскую команду», то есть, за наших представителей в федеральном центре. По вашему мнению, насколько они — депутаты Госдумы, сенаторы от области — в самом деле команда? Вы получаете поддержку от наших эмиссаров в Москве?
— Когда я только начинал работать в Калининградской области, я на эту поддержку не рассчитывал, не думал об этом даже, сам решал все проблемы. Говоря о взаимодействии с федеральными властями, чтобы там слышали, эти интерфейсы должны, конечно, выстраивать наши сенаторы, депутаты Госдумы. Я не могу оценить их деятельность, потому что мы не связаны. Насколько это эффективно для правительства было выстроено. Но контакты я вижу, и готовность и Колесника, и Власенко, тех, кого я знаю — существует. С другими я не знаком, надеюсь еще познакомиться.
Мы находим изюминки в решении конкретных задач. Говоря о региональной экономике, мы понимаем, какие решения нужно дать, но не все от нас зависит. Существуют определённые федеральные программы, беспроигрышные программы. И в них нужно входить. В частности это программа, предполагающая компенсацию затрат на развитие инфраструктуры. Нужно более эффективно входить в программы приграничного сотрудничества, чтобы было более коррктное распределение средств между поляками и российской стороной. Дисбаланс здесь виден. И таких точек достаточно много.
Вы думаете, я удовлетворен ситуацией в целом? Нет, я не удовлетворен. Здесь нужно более эффективно и быстрее предпринимать шаги, так как существуют субъективные и объективные факторы, нужно изыскивать варианты, как это быстрее сделать.
При этом всем Корпорация не видит себя в конкуренции с правительством в инвестпривлекательности, с муниципалитетами. Мы видим ее роль в помощи какой-то. Заменить, подменить исполнительную власть, региональную и муниципальную, Корпорация не может, равно как и подменить собой инвестора. Инвестор считает, сколько он будет окупать свой проект. Деньги стоят денег. Возможно, Корпорации не хватало в первую очередь именно этого, «влезть в шкуру» инвестора, взглянуть на ситуацию с его позиции. Я надеюсь, что у нас это получится. При этом я не ставлю себе цель заниматься Корпорацией всю жизнь, десятки лет.
«...Когда я пришёл в корпорацию, я занимался наукой и бизнесом, разными делами, но региональной экономикой я не занимался. Я занимался корпоративной экономикой, отраслевой. И, придя в корпорацию и увидев состояние дел, как бизнес я бы банкротил её. Потому что активы, которые у неё существуют, по ним нужно нести затраты на содержание. Если рассматривать её как коммерческую структуру, это проблемная вещь».
Андрей Горохов на пресс-конференции в феврале 2015 года.
— А сколько? Горизонт планирования существует? Есть какие-то майлстоуны, показатели? Мол, если года три не достигну таких-то показателей, то пошло все нафиг, уйду обратно в бизнес?
— Что значит нафиг? Я в любом случае что-то сделаю, заведу тех инвесторов, которых вижу сейчас, понимаю, как это сделать. Но повлиять на исполнение ФЦП, или повлиять на местную власть, у которой не хватает средств на софинансирование на трубу, газификацию и так далее — я не могу. Поэтому для меня вопрос вхождения в Корпорацию был чисто научно-познавательным.
Есть трудная задача. Есть мысли как ее реализовать и я ее реализую, добиваюсь лучшей инвестпривлекательности для региона через свои ресурсы и через взаимопонимание с властью. Вместе делаем так, чтобы здесь было лучше инвесторам. Соответственно, лучше и мне, как инвестору, который и дальше собирается работать. Но это не частная задача для себя.
Мне ведь не советовали идти в Корпорацию, говорили — трудная задача, расстрельное место, потому что реализовать сложно и на многие вещи ты просто не можешь повлиять.
— Но лимит доверия вам все-таки не бесконечный.
— Да. Но вопрос следующий. Если Корпорация занимает по объему денег… Я, кстати, зарплату там не получаю и не собираюсь.
— Я говорю о доверии не лично к вам, но к Корпорации как к институту.
— Я вижу, что, если все сложить, то из Корпорации можно сделать хорошую компанию, окупаемую, зарабатывающую не на навязываемых услугах, а на востребованных.
— Инвестор ведь тоже может быть заинтересован в услугах Корпорации. Есть же в регионе консультанты, которые зарабатывают тем, что помогают инвесторам зайти на определенные территории.
— Конечно! И роль Корпорации в том числе состоит и в этом. Но оборот Корпорации — это 1% от объема, которым я занимаюсь в рамках своего холдинга. Но там все настроено, все работает. А такой задачей, как региональная экономика, я никогда не занимался. Мне это интересно. Я хочу тут все наладить, постараться развернуть вместе с менеджментом работу Корпорации в этом направлении, которое мы обсуждаем, завести конкретно ряд инвесторов. И, может, после этого у меня интерес пропадет к этой теме, я что-нибудь другое задумаю.
Возвращаясь к вашему вопросу про «калининградскую команду в Москве» — безусловно, нужно более эффективно взаимодействовать с федеральной властью через наших депутатов и сенаторов. Я считаю, что эта работа имеет большой потенциал.
— Но четыре года прошло с того момента, как мы выбрали себе депутатов, и всего один федеральный законопроект, который непосредственно направлен на интересы Калининградской области, был принят. Как-то хочется чуть больше. Николай Власенко вон, помнится, продвигал закон о запрете непрофильных расходов естественным монополиям. Чтобы, к примеру, «Газпром» не мог содержать футбольную команду, тратить миллионы и миллиарды на «Зенит». Но где «Газпром», где «Зенит», а где мы?
— Знаете, я опять не могу критиковать эти вещи. наверное, Николай Владимирович видит ситуацию по-своему. Мы с ним разговаривали на тему того, что существует ряд вопросов, которые требовали консультаций Корпорации на уровне профильных министерств. Я с ним договорился о том, что он поможет мне быть своего рода интерфейсом, если необходимо будет, для этих контактов и этой работы, и чтобы мы совместно с каким-то вопросами выходили. И вот сейчас мы готовим ряд вопросов, я готовлюсь к встрече с Жуковым по вопросу о «внутреннем НДС», то есть НДС на товары и услуги, произведенные и реализованные на территории Калининградской области. Я считаю, что это упущено в том комплекте документов и мер, которая могла бы быть полезна. Тем более что, в истории есть успешные примеры отмены «внутреннего НДС», например, в Западном Берлине.
— Владелец «Автотора» Владимир Щербаков недавно заявил в том духе, что эти меры поддержки всем не особо-тои нужны, он предлагает людям делать комплектующие для его автомобилей, а они не хотят. Мол, я хочу работать, и буду работать, и льготами пользоваться, а кто не хочет, тому хоть 25 законов напиши — не поможет.
— В этом есть рациональное зерно. Но масштабы у разного бизнеса разные. Есть разные истории.
— Просто есть опасения, что повторится история 2006 года, когда был принят 16-ФЗ «Об особой экономической зоне», пришедший на смену 13-ФЗ, предполагавшему как раз много возможностей для развития малого и среднего бизнеса. Новый закон был ориентирован на крупный бизнес, который мог вложить те самые 150 миллионов в обмен на налоговые послабления. И сейчас многие подозревают, что крупный бизнес в лице 10–15 компаний скушает всю федеральную поддержку, а малый бизнес опять окажется в стороне.
— Согласен, такие опасения есть. Но мы говорим о внутреннем НДС, обнуление или снижение ставки которого позволит уменьшить стоимость товаров и услуг для жителей Калининградской области в первую очередь, сделает их конкурентоспособными с соседями. Это не рыбка, а удочка. Снижение ставки позволит некрупному бизнесу сделать модернизацию, вкупе с возможностью компенсации затрат на инфраструктуру позволит гармонично развиваться. И это не займет много времени. Мы думаем о компенсации квартальной или ежегодной, но все равно это не годы. Для крупного бизнеса, наверное, чем дольше, тем лучше, но малый бизнес тоже должен отстаивать свои интересы.
Вообще, у нас правила игры весьма специфичные. Здесь надо так умудриться сформулировать инициативы, чтобы они были с одной стороны востребованыбизнес-сообществом, с другой — адекватно восприняты властью. Чтобы все понимали, что результатом будут не потери, в том числе выпадающие из бюджета доходы, а новые механизмы развития. Ну, по крайней мере, мне так пока что кажется.